Для него на первом месте семья, жена Лариса, дети и внук. Но и об игре в оранжевый мяч он не забывает, а еще пишет книги и радует друзей изысками кулинарии. Обо всем этом, и об ИГРЕ в частности, поговорили с представителем семейной баскетбольной династии Гомельских – Владимиром.

Вас называют «голосом отечественного баскетбола» - что для вас эта игра?
- Я ведь начал играть в баскетбол еще до собственного рождения. Я родился 20 декабря 1953 года, а в мае месяце моя мама, Ольга Павловна, еще играла за питерский «Спартак» в первенстве Ленинграда. Так что баскетбол для меня - это жизнь! И на самом деле, другой-то жизни я себе и не представляю. И мне такая жизнь нравится.
Ваш отец Александр Яковлевич Гомельский - Олимпийским чемпион, 2-кратный чемпион мира и 8-кратный чемпион Европы, ваш дядя Евгений Яковлевич также Олимпийский чемпион и многократный чемпион Европы – не тяжело ли было расти и строить карьеру при таких родственниках, помогало ли это или мешало?
- Мой отец и мой дядя – родные братья, Олимпийские чемпионы с разницей в 4 года. Они родные люди, и для меня они подавали пример. Их преданность своему делу, своей работе, их смысл жизни для них был в их работе. И я рос с этой мыслью, я не выбирал себе вида спорта, я не выбирал себе профессии, я следовал их примеру. Честно говоря, и оценивал-то я себя как игрока (я не видел, как папа и Женя играли в баскетбол, как мама играла), сравнивая с другими людьми. Как тренера, а я отработал тренером 10 лет, я всегда сравнивал себя с отцом в первую очередь. И, честно говоря, сравнение было не в мою пользу. От этого я работал только активнее, и я бы сказал – агрессивнее.
Баскетбольное дерби братьев Гомельских: один тренировал ЦСКА, другой - московское «Динамо» - как это было?
- Это было классное и интересное зрелище. Московское «Динамо», которое тренировал мой дядя Евгений Яковлевич, имело в составе достаточно амбициозных и высококлассных игроков, а ЦСКА всегда был раздражителем, и поэтому матчи между ними в рамках чемпионата СССР – это было потрясающее зрелище, и не важно, что чаще выигрывал ЦСКА. Важно, что зритель на эти матчи толпой валил. Был какой-то момент, когда я был на этих играх только зрителем, а был момент, когда я уже играл за ЦСКА и выходил на площадку. И на своей коже чувствовал, как хотели динамовцы победить. Но видимо мы, цсковцы, хотели не меньше. Интересный факт: во время матча братья могли обмениваться далеко не нелицеприятными высказываниями друг о друге. Но заканчивалась игра, и не важно, как она закончилась – собирались все за одним семейным столом, и тут уже следовали шутки. Тут не разбор игры был, а – вот вам пример. Как-то Евгений Яковлевич, который в нашей семье обладает самым лучшим музыкальным слухом, спел куплет: «Дорогое мое «Динамо», золотое мое ЦСКА». Вы же понимаете, что борьба спортивная заканчивалась со свистком судьи, в том, что матч закончен, а братство, родство – все это продолжалось всегда.
Сами вы трехкратный чемпион СССР по игре в оранжевый мяч, да и те же три раза выигрывали чемпионат в качестве тренера. Есть разница в ощущениях этих чемпионств – в качестве игрока и тренера?
- Ну, конечно же, есть разница. Вы должны понять, что восприятие игры и оценка своих действий у игрока в корне отличается от тренера. И когда я стал тренировать, да, я знал, что, в самом деле – в поражении всегда тренер виноват, а не игроки. Но я даже не пытался вспомнить, как я оценивал сам себя как игрока, я оценивал себя как тренера. И мне был очень важен не только результат, не только победа, мне еще важно было услышать мнения тех людей о своей работе, о том, как я вел игру – чье мнение для меня что-то значило. А это папа, это мой дядя. Ко мне очень неплохо относился Владимир Петрович Кондрашин (советский баскетболист, советский и российский баскетбольный тренер – прим. автора) – его мнение я очень ценил. Правда, я редко получал это мнение, но, тем не менее, вот такие для меня были авторитеты. И мне хотелось от них услышать похвалу, хотя, дождаться похвалы от папы – это что-то нереальное. Он гораздо чаще, даже в случае моих побед, меня критиковал.
Что же нужно было совершить, что бы убедить актрису, вашу будущую жену Ларису, с десятком ролей за плечами бросить кино и переехать из Ленинграда в Москву?
- Это очень личное: встреча с Ларисой, наше знакомство, наш конфетно-букетный период – он начался, как удар молнии. Я понял, что увидел женщину, которую я не встречал раньше никогда. Она настолько покорила мое сердце, что у меня сомнений не было никаких. А когда у меня нет сомнений, я могу быть очень убедительным. И поэтому, в тот день, когда я сделал предложение: «Выходи за меня замуж!», Лариса, наверное, минуту, промолчала – а потом сказала: «Да!». И выставила условие, которое я с удовольствием выполнил – таким образом, и получилось, что она переехала из Питера в Москву. Мы стали мужем и женой, мы здесь в Москве расписывались и я счастлив все эти 35 лет.
Как вы из тренера переквалифицировались в комментатора?
- У меня был достаточно большой перерыв: моя тренерская деятельность закончилась в 1986 году, по независящим от меня причинам. Я очень по этому поводу переживал. И только через три года меня, к сожалению, очень рано ушедший из жизни Владимир Фомичев пригласил помочь ему в комментировании программы, которая называлась «Лучшие матчи НБА». Но до этого произошел совсем другой случай: я благодарен Ларисе, своей жене, за то, что она придумала мне эту профессию. Мы еще не были женаты, а программа эта в 1989 году уже шла. И мы как-то сидели в ресторане у ее знакомых на тогда Кировском, теперь Каменноостровском, проспекте, был включен телевизор. И шла эта программа, комментировал матчи Фомичев – звука нет, и я начал объяснять Ларисе, что там происходит. А к концу матча возле нашего столика собралось с десяток человек, которые меня внимательно слушали. Мы дообедали, расплатились, вышли на один из любимых моих проспектов питерских, и Лариса мне сказала, причем, без улыбки, серьезно: «Вот, чем ты должен заниматься, а не той фигней, которую ты делаешь у себя на работе». К слову, я в тот момент был начальником спортивного клуба армии Московского военного округа. В общем: она, приглашение Фомичева – все это не случайности, это проведение Божьи. И я стал комментатором: не сразу комментировать начал, комментатором я стал гораздо позднее.
Чем вам запомнился первый репортаж из Сиэтла с Игр Доброй Воли?
- Мне тогдашний руководитель спортивных программ ЦТ Александр Владимирович Иваницкий сказал: «Поедешь в Сиэтл? Я тебе микрофон дам, а командировку оформить не могу». Но так получилось, что я до Сиэтла добрался, нашел гостиницу, где размещалась вся бригада, поставили мне раскладушку в одном из номеров. И действительно, ЦТ транслировало баскетбольные матчи СССР и США – все матчи этих команд, между собой они встретились только в финале. И первый матч, который я комментировал, был сборной США – игроков я знал. Моя комментаторская позиция была у центральной линии площадки, слева в метра от меня комментаторская позиция CNN, где главным аналитиком сидел великий Рик Бэрри (Американский профессиональный баскетболист, выступавший за NCAA, Американскую баскетбольную ассоциацию и Национальную баскетбольную ассоциацию – прим. автора). Я когда его увидел, то на какое-то время потерял дар речи – я то знал, каким великим игроком он был. Очень волновался за меня Иваницкий, комментаторская позиция была рассчитана на трех человек – и он ко мне подсел. Надел гарнитуру, микрофон свой выключил и слушал внимательно, как я комментирую матч. В перерыве я собирался выйти на «перекур», но Иваницкий меня остановил и стал показывать, что он записывал. Он объяснил мне, что не понимает, что такое «данк», «блок шот» и другие термины, которые в баскетболе общеприняты – американская же игра, английские термины. Сделал мне замечание – избежать, и я в тот же вечер начал составлять словарик, как на русском языке объяснить что такое «данк», «блок шот» и так далее. И у меня получилось – вот видите, это я запомнил. У меня были с собой сувениры, и я после игры подарил Рику олимпийского медвежонка с Олимпады-80. А у него отдариться нечем было, и он мне сказал замечательную фразу: «Смотри, мы работаем вчетвером: три комментатора на позиции, а еще одна женщина с микрофоном и переносной камерой что-то добавляла в тайм-аутах, «летучие интервью» на противоположной стороне площадки. Сколько же тебе платят, какой ты богатый?» Но я не стал объяснять Рику Бэрри, что сплю на раскладушке и до Сиэтла добрался за свой счет, и не платят мне вообще ничего. А на следующий день, после того, как мы откомментировали игру сборной СССР, он меня пригласил на обед. Обед был роскошный!
«Хочешь быть полезным на ТВ - учи другие виды спорта!» - сказал вам отец. Почему вы комментировали практически все виды спорта, кроме футбола?
- В 92-м году (XXV летние Олимпийские игры 1992 года проводились в Испании с 25 июля по 9 августа 1992 года – прим. автора) в Барселоне получилась такая ситуация: на следующий день после Открытия Олимпиады на Игры прилетел отец, он тогда работал в Сан-Диего, США. У него ни аккредитации, ни гостиницы не было заказано, и хорошо, что меня Москва предупредила, что он прилетает. Это была первая Олимпиада, на которой я комментировал свой баскетбол и еще работал ночным шофером, машина была в моем распоряжении – я в аэропорт поехал, папу встретил и привез его к себе. А это называлось «Журналистская деревня», располагалась она в Бадалоне. Я заказал для отца пропуск, это я мог сделать, и уступил ему свою койку. А через три дня он получил все необходимые аккредитации, но ему понравилась наша компания, и он у нас остался. Я купил себе надувной матрас и спал на лоджии. Отец внимательно следил не только за баскетбольным турниром, но еще более внимательно – за тем, что я делаю. Меня то привезли в Барселону, чтобы я комментировал матч «Дрим Тим», составленной из лучших игроков НБА, что я с удовольствием и успехом делал. Там же и произошел эпизод, когда меня попросили «дырку закрыть» - я комментировал 15 минут бадминтон, ужасно комментировал. Когда Олимпиада закончилась, то мы с отцом улетали в разные стороны: я с бригадой в Москву, а отец летел до Атланты. И уже в аэропорту он мне сказал: «Хочешь быть полезным на таких соревнованиях, а тебе это интересно, учи другие виды спорта». И уже к Зимней Олимпиаде 94-го года (XVII зимние Олимпийские игры проходили с 12 по 27 февраля в Лиллехаммере (Норвегия) – прим. автора) я выбрал те виды спорта, по которым не было специалистов: санки и бобслей. А потом я свой диапазон только расширял. Методика подготовки к репортажу, не важно, по какому виду спорта, она все равно совпадает. Я научился достаточно быстро подготавливаться к другим видам спорта, и мое руководство всегда этим пользовалось. Невозможно ведь привезти на Олимпиаду, это дорого стоит, лишнего человека: платить за его аккредитацию, кормить его, размещать – и по этому поводу мной с удовольствием «дырки затыкали». Чего я на Зимних и Летних Олимпиадах только не комментировал, и я этим горжусь. По поводу футбола – все стремятся комментировать футбол, что я им буду конкуренцию составлять? Я никогда не стремился к этому, и так получилось, что это один из немногих видов спорта, которые я не комментировал.
Годы работы на телевидении – это «наркотик» или полет творческой мысли?
- Это не то и не другое. Понимаете, я люблю свою работу, вот уже 35-й год я комментирую на телевидении спортивные программы, много лет вел свою аналитическую программу. Это – работа, творческая работа. Самое главное в том, что эта работа по-прежнему доставляет мне удовольствие. И я, откомментировав баскетбольный матч и получив после этого критику от жены, от коллеги, которого попросил послушать, и если эта критика конструктивна – я довольный и голодный возвращаюсь домой. Если бы мне эта работа надоела, я бы давно ее бросил.
В чем принципиальное различие между комментированием Олимпиад и «Ледникового периода», ну если оно есть?
- Когда я комментирую спортивные соревнования, в которых идет борьба за голы, очки, секунды, то я проникаюсь азартом этой борьбы, потому что это очень захватывающе. Почему спорт смотрит многомиллионная аудитория? Потому что они тоже захвачены этим зрелищем, точно так же как и я. Как написано в учебнике – я создаю аудио сопровождение той картинки, которую мы видим все. И конечно, Олимпиада – самое важное спортивное событие, самое важное соревнование, где борьба особенно острая и особенно конкурентна. В «Ледниковом периоде» совсем другая история: да, эти пары между собой соревнуются. Но самое главное, не та техническая подготовка, которой обладает или не обладает выступающий, а имидж, и вот на этом я делаю акцент. Если я понял сюжет номера и мне есть что рассказать по этому поводу после того, как номер откатали, я с удовольствием об этом расскажу зрителям. Главное – образ, который создают эти люди, один из которых бывший профессиональный спортсмен, а другой – любитель. Поэтому разница огромная, и я доволен тем, что мне судьба предоставила шанс комментировать и «Ледниковый период». Это совсем другой тип работы.
Вы создали свой баскетбольный сайт. Что послужило триггером для этого и зачем он вам?
- Идея создания сайта принадлежала не мне. Мне рекомендовала создать сайт и отвечать на поступающие вопросы тогдашний генеральный директор канала «НТВ Спорт» Анна Владимировна Дмитриева. Это ее идея. Я воспринял это как лишнюю нагрузку, но, наверное, через год, уже втянулся. И поэтому уже 13-й сезон сайт существует, люди, которые задаются какими-то вопросами, получают от меня ответы. А сейчас, уже больше года, создан и Телеграмм-канал (@GomelskyBasket) - эта идея принадлежит Ларисе, моей жене. И там я по многим баскетбольным вопросам размещаю свое мнение, и читаю те отзывы, которое это мнение вызывает. Не всегда приятные отзывы, но все-таки реакция есть, и я доволен.
«… у наших игроков вырабатывается стереотип - отдай мяч легионеру, не бери на себя ответственность. Эта тенденция продолжается уже много лет. Пытаюсь вспомнить исключения, но никого кроме Алексея Шведа вспомнить не могу», - так вы писали на своем официальном сайте. Так в чем же феномен Шведа?
- От своих слов я ведь не отказываюсь. Понимаете, с одной стороны, то, что в тренировочном процессе всех команд Единой Лиги ВТБ принимают участие легионеры, игроки, как продукты других баскетбольных школ, американской, французской, испанской – это очень хорошо и полезно. Другое дело, что у наших игроков на площадке возникает идея фикс – они не хотят брать на себя ответственность за результат. Вот у нас есть легионер, он зарплату большую получает, отдам-ка я ему мяч, и пусть он придумывает, что с ним делать. И исключением за последнее десятилетие я называю только Алексея Шведа. Он сильный, индивидуальный игрок, у него лидерские качества в характере заложены, и он эту ответственность на себя взять не боится, а его индивидуальное мастерство позволяет ему это сделать. И сейчас, когда Швед уехал в Китай, и когда очень сильные легионеры покинули наш баскетбол – я все жду, когда кто-то из наших баскетболистов возьмет на себя лидерские функции. Но, к сожалению, такого как Швед, у нас не появилось. Есть сильные игроки, но, увы, они тоже прячутся за спины легионеров.
Александр и Сергей Беловы, Иван Едешко, Арвидас Сабонис, Владимир Ткаченко, Александр Белостенный, Сергей Базаревич – почему сейчас таких баскетболистов нет, ну опять же, если не вспоминать Шведа?
- Наверное, я думаю, что я знаю историю отечественного баскетбола лучше вас, и поэтому тот список фамилий, который вы назвали, я могу расширить. Здесь нет Саши Волкова и Сережи Тараканова, здесь нет Шарунаса Марчюлёниса и Александра Сергеевича Кулькова. Здесь очень многих звезд отечественного баскетбола нет. В СССР было девять различных не только по уровню подготовки, но и по качеству подготовки баскетбольных школ. Три прибалтийские, две украинские, три российские, грузинская – и эти игроки высокого уровня отличались друг от друга. И техникой, и своим восприятием тактики, и своей роли на площадке. И именно поэтому сборные СССР были так неудобны для других соперников. И поэтому сборная СССР, укомплектованная лучшими представителями этих школ, выигрывала Олимпийские игры, Чемпионаты мира, Чемпионаты Европы, клубные турниры. Работали гениальные, я не побоюсь этого слова, детские тренеры, которые воспитывали с самого раннего возраста. Ведь почему получился Сабонис, потому что Юрий Федоров, его детский тренер, провел его по всем амплуа. Сабонис начинал в детской спортивной школе как разыгрывающий защитник, он был самым маленьким в команде. А потом начался период бурного роста и он, после разыгрывающего стал играть атакующим, а еще через год – форвардом, а еще через четыре года он стал центровым. Он умел обводить, отдавать передачи, бросать со средней и дальней дистанции – так получился Сабонис. Памятник Федорову нужно ставить в Каунасе за одного этого игрока, а он же не одного Сабониса воспитал. И то же самое Михаил Кекелидзе в Грузии, у которого Зураб Саканделидзе и Михаил Коркия стали Олимпийскими чемпионами. И я могу называть этих тренеров, которые, ну да, звания Заслуженных тренеров СССР они все получили, но они не воспитали, у них не было возможности, воспитать свою смену. А при распаде СССР литовская баскетбольная школа сохранилась, латышская, эстонская – сохранились, а в России-то даже такая известная своими великими игроками школа как ленинградская – нет. И там тоже, в Санкт-Петербурге памятник заслужил Анатолий Иосифович Штейнбок. У нас сейчас проблема с количеством высококачественных и хорошо методически подготовленных детских тренеров. Решим эту проблему – возродим наш баскетбол. Не решим – так и будем рассчитывать на легионеров.
Что не так с фильмом «Движение вверх»? Или это мой старческий сарказм?
- Тем двум молодым людям, которые писали сценарий фильма «Движение вверх» нарассказывали историй, которые происходили с лета 1970 по лето 1974 года. И они все эти истории вставили в свой сценарий. Большинство этих историй правдивы. Конечно, не было этого баскетбольного матча в Нью-Йорском Гарлеме, когда на улице играли с молодежью. Но, в основном – было, и, честно говоря, спасибо, потому, что это первый классный фильм о баскетболе. Я посмотрел его с удовольствием. И то, что он вызвал неравнозначные отклики, что сделаешь – мы все разные и у каждого свое мнение. Я этот фильм, повторяю, посмотрел с удовольствием.
Почему вы не комментируете матчи баскетбольного ЦСКА?
- Я не являюсь штатным работником Матч ТВ, и когда меня приглашают комментировать какие-то матчи – я с удовольствием прихожу и комментирую. А о том, почему Матч ТВ не назначает меня на игры ЦСКА, так это надо спросить у них и у тех людей, которые обращаются к ним с этой просьбой, чтобы я матчи ЦСКА не комментировал. Кому-то правда глаза режет.
Вы написали несколько книг об игре, а также о вашем отце, которая называется «Папа». Что вас сподвигло на литературный жанр и есть ли планы в этом направлении?
- Папа умер в 2005 году. Приближалось его 80-ти летие в 2008 году. У меня возникла идея, которую поддержала Лариса, написать папину биографию, таким образом почтить его память. К сожалению, сама по себе работа над книгой закончилась вовремя, но, то издательство, которое со мной заключило договор на эту книгу, которая называется «Папа. Великий тренер», поставило условие: для начала я для них напишу книгу-альбом об НБА. И именно это не позволило, чтобы книга вышла в январе 2008 года, она вышла позже. Но, честно говоря, я приобрел опыт, и после этого я еще написал. Есть ли у меня планы еще написать – скорее ДА, чем нет. Но, как то я сомневаюсь в выборе темы. Но я думаю, что еще напишу.
Приходя на могилу к отцу на Ваганьковском, вы часто с ним разговариваете (цитата из вашего интервью) – о чем спрашиваете?
- Вы спрашиваете об очень личном. Мне папы не хватает. Мне не хватает его как коллеги по комментаторскому цеху. Мне не хватает его жизненного опыта и умения разбираться в людях. Естественно, я спрашиваю его о чем-то, что меня волнует. Но не всегда я готов этими вопросами и этими ответами делиться.
Три месяца назад вас исполнилось 70. Что чувствует человек, которому к стольнику осталось всего-навсего три десятка лет?
- Семьдесят лет - это хороший возраст! И чувствую я себя вполне хорошо, и я не знаю, как я должен чувствовать себя на свой возраст, потому, что я чувствую себя так, как я себя чувствую. Я люблю свою работу, я в доме, в своей семье тоже выполняю свои обязанности. Причем Лариса сделала так, что эти обязанности мне интересны и приятны. Я люблю готовить – и я готовлю. Мы живем достаточно разнообразной жизнью, мы не зациклены на моей работе. У нас растет замечательный внук, мы следим за успехами наших детей - все это приносит радость. Я не хочу хвастаться, но своей жизнью я доволен. Сколько мне Бог отпустит, я хотел бы прожить именно так.
Ваше любимое блюдо, приготовленное своими руками – и откуда такая страсть к кулинарии?
- Про кулинарию я люблю – и не только порассуждать. Я и поесть вкусно люблю и вкусно приготовить могу. Но разделение труда на кухне это же очень важный момент. Я ведь не готовлю обед и ужин каждый день – я готовлю праздничные столы. Есть блюда, которые я готовлю и которыми я горжусь, потому, что они получаются, с точки зрения моих гостей и друзей, очень вкусными. Например, утка конфи по-французски с грушами. Я этот рецепт все время усовершенствую. Вообще, я никогда не стеснялся зайти на кухню в ресторане, поздороваться с поваром, спросить у него – как это получилось? Я много путешествовал в своей жизни и привез уникальный рецепт неаполитанской пиццы из Нью-Йорка. А из Венгрии привез рецепты гуляшей, потому что их в венгерской кухне много – и я умею их готовить. Да, это длительный процесс. Мы с Ларисой два раза в год готовим холодец – это долгий процесс, но какое же удовольствие, когда все получается, когда на стол подается чисто русское, традиционное блюдо. Мне очень жаль, что у меня не вяжется с тестом – я не пеку, выпечкой занимается Лариса. Но все остальное я вам с удовольствием приготовлю и скажу, какие продукты и специи надо покупать.
И главный вопрос – баскетбол, Лариса или кухня?
- Я мужчина, то есть соединение «мужа» и «чина» – если разобраться в этом слове. У меня семья, у меня любимая жена Лариса. У меня дети, у меня внук. Я несу за них ответственность, и естественно, что Лариса и моя семья для меня на первом месте. А все остальное – вторично. Я считаю, правда, я не сам это придумал, что если каждый мужчина в первую очередь будет нести ответственность за свою семью, то все остальное у него получится. Он будет успешен, семья - главное!

Материал: News-w.org / Владимир Сабадаш
Фото – из личного архива Владимира Гомельского